«Боже, это альбинос?»: правила жизни абсолютно «белой» красотки — на неё показывают пальцем и признаются в любви

Людям с необычной внешностью всегда непросто. Даже если речь идет о красивой молодой девушке. Даже если она любимица стилистов, визажистов, мечта фотографов и модельных скаутов. Софа Колупаева (24) — больше, чем просто тотальная блондинка. Она клинический психолог, тьютор и ведущая детских программ в проекте «Умный Новосибирск». Софе никогда не ставили диагноза «альбинизм». Но её внешность имеет особенности, которые невозможно не заметить. Мы поговорили с сибирячкой о правилах жизни, которые помогают необычным людям отвоевать свое место в нашем «обычном» обществе. И записали её историю.

Я росла в семье сильных людей, поэтому у меня не было шансов вырасти забитым и закомплексованным человеком. Внешность, конечно, тоже всегда вносила коррективы в общение с людьми. Не только внешность, а совокупность факторов — моих интересов, стилевых особенностей. Не было такого, чтобы у кого-то были претензии к моей внешности. Это было всегда вместе.

Мне не ставили никаких диагнозов, это какой-то генетический баг. Если брать альбинизм (редкое, генетически наследуемое заболевание, характеризующееся у человека полным или частичным отсутствием пигмента (меланина) в волосах, коже и глазах — Прим. ред) в чистом виде, там есть очень серьезные проблемы со зрением. Мне с этим повезло. Но у меня, конечно, есть невероятная солнечная реакция глаз. Когда хорошая погода, они становятся как щелочки. И у меня есть частичный пигмент — родинки на теле, и может вылезти русый волосок. Это забавно.

Врачи всегда в шоке от моей кожи. Вот что, наверное, меня отличает от альбиносов: у них кожа имеет молочно-розовый оттенок. У меня она как будто прозрачная, и на теле можно увидеть капилляры, сосуды, вены. В детстве меня всегда спрашивали, хорошо ли я себя чувствую.

У меня в родне есть исландцы, норвежцы, финны и шведы. Одна часть моей семьи — славяне, а другая — скандинавы. Я родилась и выросла в России, но ощутила северный менталитет на себе, потому что в моем воспитании участвовали представители этих двух культур. Среди славян много светлых людей, и в Скандинавии их тоже много, но при этом я слишком белая как для одних, так и для других.

Сейчас моя внешность супервостребована на модельном рынке — мне судорожно стали писать визажисты, стилисты и скауты. Одной из них была Любовь Ухалова из Global Russian Models — она была самой настойчивой. Я решила попробовать и пришла на кастинг. Там меня просто посадили, сказали: «Хорошо, классно». Моя основная фишка — это внешность и умение работать на камеру. Но у меня рост всего 170 сантиметров. Увы, на подиумах я выступать, конечно, не смогу. Я уже занималась модельным на первом курсе университета, но тогда отдала приоритет науке.

Вся моя жизнь — это маленькая борьба. Я всегда где-то появлялась и сразу рушила картину мира. Если там был налажен коллектив, например, и всех причесали под одну гребенку, тут приходила Софа, и вот что с ней делать? Я часто выделялась. Мне приходилось доказывать свое место не только перед сверстниками, но и перед учителями, и преподавателями в университете.

Мама меня в детстве одевала как маленькую Барби. Даже учительница подходила и говорила: «Софа, где у тебя мама берет эти вещи?». Мама одевала меня как на выставку, как в последний раз. Она подбирала ботиночки под колготочки, колготочки под юбочку, вязала невероятные резиночки. Я была кукольная. Потом это всё сломалось в переходном возрасте. Там были цепи, ботинки и вызовы в школу из-за моей внешности.

Я поняла, что нужно возвращаться к себе. Где-то в старшей школе и институте я красила брови и волосы, наращивала ресницы и была совсем другим человеком. Я не говорила никому, что выгляжу иначе. И это как раз было то время, когда меняли паспорт, и я там с такими жгучими коричневыми бровями, темными волосами и вишневой помадой. Меня узнать можно, только если приглядеться к чертам лица. Я пережила эту историю и поняла, что мне так комфортнее.

В школе мне приходилось мазать на лицо почти театральные белила. Одна из самых болезненных проблем — это тональный крем. Что бы я ни купила, всё равно, если вы подойдете ко мне поближе, то увидите четкую границу нанесения тонального средства. В школьные времена это было просто ужасно, потому что тогда не было такого разнообразия средств, как сейчас. Поэтому на некоторых фото со вспышкой я как тень отца Гамлета. Меня сейчас очень спасает азиатская матирующая пудра. Она вроде прозрачная, но на самом деле имеет хороший белый оттенок, я её оптовый покупатель.

Я постоянно сталкиваюсь с неадекватной реакцией окружающих на свою внешность. Это каждый третий человек на улице. Реплики вроде: «Посмотри, там сейчас прошла девочка, и она абсолютно белая. Боже, это что, альбинос?!». И ты такой: «Да-да — это я». Периодически бывали, конечно, такие фразы как «бледная поганка» или «белая моль», но я обычно отвечаю, что это аристократическая бледность и не всем дано понять. Или кто-то может сказать, что если одеть меня в белое, я буду как привидение или призрак. Раньше я могла немного об этом заморочиться, сейчас такого нет. Достойный человек никогда не будет таким заниматься.

Сейчас я, наоборот, провоцирую внимание. К своей внешности добавляю эпатажные шмотки, чтобы совсем убить любопытных. Точно не оставить никого равнодушным.

Некоторым мужчинам я интересна как прецедент. В социальных сетях меня постоянно атакуют люди той национальности, чья внешность как раз очень насыщенная. Загорелые брюнеты, шатены. Им я очень интересна, постоянно аудиозвонки, километровые сообщения. Обычно это люди арабской национальности, азиаты либо африканцы. У нас попроще. От славянских мужчин я слышу больше комплиментов, когда меня превращают в среднестатистическую блондинку. У меня есть молодой человек, мы вместе почти два года. Я его как-то спросила: «Как ты относишься к моей внешности?». Он сказал: «Мне всё нравится».

Мне не нужно излишне оголяться. Мой образ не связан с открытой кричащей сексуальностью, вроде «смотрите, я хожу в тренажерный зал и накачалась» или «вот мне природа дала, оцените, какая я классная». К необычным людям всегда есть интерес и в сексуальном подтексте тоже. Но я его не поддерживаю. Максимальная раздетость на съёмках — это купальник с высокой талией и топик. Может быть, в процессе мое мнение изменится, но сейчас я бы не хотела.

Я стремлюсь в жизни к чему-то большому и весомому, поэтому критика неизбежна. Я отношусь к ней спокойно. Я больше оберегаю своих родителей, они совсем немедийные люди. Это я какой-то взрыв.

Я откровенная и прямолинейна даже со своими близкими людьми. Даже если чему-то можно припудрить носик и сказать мягче, я говорю как есть.

Стараюсь не загадывать на будущее. Не строю долгосрочных планов и неоправданных ожиданий. У меня есть примерные предположения, как и в какой ситуации нужно поступить. Мне интересен модельный бизнес, но как дальше будет — непонятно. Тоже самое и с научной деятельностью. Но в любом случае в каком-то виде это в моей жизни будут присутствовать всегда.

Модели в почтенном возрасте — о вкусовых привычках, заработке на морщинах и изменах мужей

«Муж млел, и не только он»: истории женщин, которые предпочли стройности пышные формы. Посмотрите, какими они были

Модель из Новосибирска разносит еду, чтобы заработать на брекеты — Алиса приехала из деревни и планирует покорить мировые подиумы