Как сибиряки превратили Обь в море. 65 лет назад река затопила тысячи домов и навсегда изменила Новосибирск

На набережной парка «У моря Обского» ветрено. Серое низкое небо, вот-вот пойдет снег. Вода в водохранилище шумит, как на настоящем море, разве что нет соленых брызг и характерного запаха. Еще через пару недель на море встанет лед и белые просторы украсят черные точки рыбаков. На острова Тань-Вань напротив Центрального пляжа Академгородка по льду потянутся вереницы пеших туристов. Выше по течению — в Ордынском районе — откроют две ледовые переправы, которые, если позволит погода, прослужат два-три месяца.

А потом опять лето — и Бердское, и Советское шоссе будут стоять в пробках еще с обеда пятницы. На пляжах будет не протолкнуться, по морю пойдут паромы, яхты, кайты и гидроциклы. Короткое сибирское тепло немыслимо без Обского моря. Первая большая вода для каждого новосибирца — это именно Новосибирское водохранилище.

А ведь еще в начале 1950-х годов всего этого не было. На берегах Оби стояли небольшие сёла. Из Нижних Чем на месте нынешнего микрорайона ГЭС можно было паромом добраться до Бердска, а оттуда по Бердскому шоссе — и до Новосибирска. По реке ходили большие пароходы, а русло было усеяно крупными островами с утками и ежевикой.

65 лет назад, 5 ноября 1956 года, в такой же морозный день река Обь стала морем — гидростроители уложили последний камень в основание плотины и запрудили тысячи гектаров земли обской водой. Пять лет назад журналисты НГС разыскали людей, которые жили в деревнях, ушедших на дно водохранилища, пообщались со строителями ГЭС и узнали, как река стала морем и что это море значит для новосибирцев сейчас. Повторяем этот материал в годовщину масштабного события.

Глава I. Как мы жили без моря

На картах конца XIX века по берегам Оби рассыпаны десятки деревушек: Ордынское, Мильтюш, Тихоново, Темново, Елбань... Многие из них основаны русскими поселенцами еще в XVIII веке — первопроходцы шли из европейской части России сквозь леса и болота, нередко сталкиваясь с не самым дружелюбным местным населением. У Оби поселенцы нашли богатые дичью леса, заливные луга и пахотные поля.

Река была важной транспортной артерией Сибири — еще в 1940-х годах по Оби ходили баржи с алтайским зерном.

По берегу на территории нынешнего Ордынского района были раскиданы мелкие пристани. Одно из самых ярких воспоминаний директора Института истории СО РАН Владимира Ламина о детстве в родной деревне Абрашино — огромные колесные пароходы, которые ходили по реке от алтайского Камня-на-Оби до Новосибирска:

— Пароход только к Хмелевке подходил из Новосибирска, его было слышно уже в Чингисе — хлопанье этих плит [гребных колес] по воде, не только гудки. Километров за 15 было слышно — издалека слышали, что пароход идет, и начинали собираться. В военные годы в Абрашине сеяли картошку, подсолнух и табак. Пароходы в сентябре были загружены мешками с семечками и махоркой — везли в Новосибирск. Конечно, это не ради того, чтобы город этим снабжать, а ради денег. Заработки выдавали трудоднями, а налоги платить надо было деньгами.

— Была широкая пойма, которая заливалась в весенний паводок, там сенокосы были. Но для детей главное — это была рыбалка. Замыкались протоки, рыба оставалась, ее можно было брать руками, — вспоминает Владимир Ламин. — Я родился на реке, рыбачил лет с четырех — рыбы было много. Неводом, бреднем ходили, сетка шириной метров 12 — тяжелая, мокрую тяжело домой обратно тащить. Берег был галечником устлан. Сейчас он под водой, конечно. Три-четыре захода сделаешь — мешок рыбы гарантированно был.

Рыба попадалась всякая: чебак, карась, окунь, щука. Была и более благородная, которую в Оби уже не поймаешь: нельма, чир и пелядь.

— На удочку стерлядь попадалась. Кострюк, трехлетний осетр длиной до 60 см, был обычным явлением. Сейчас они только ниже по Оби, в районе Колпашево, — говорит Владимир Ламин.

Старожилы описывают Обь до создания водохранилища как «бурную и энергичную реку». Ее русло было усеяно крупными островами — были они и в черте города, например, в районе нынешней ул. Яринской, где построили аквапарк.

Были крупные острова и выше по течению реки — они тоже ушли под воду:

— Был большой-большой остров, километров, может быть, 15 в длину — примерно от Нижне-Каменки до Чингиса одной сплошной. Был набит облепихой, ежевикой, дичи было много — уток. На острове даже озера были, — вспоминает Владимир Ламин.

Традиционный уклад изменился в 1950 году: в поселок Нижние Чемы хлынули добровольцы со всей страны, чтобы строить первую ГЭС в Сибири. Работы растянулись на пять с лишним лет — под водохранилище рубили лес, осушали торфяные болота, сносили дома вековых деревень.

— В зоне затопления оказывались населенные пункты в округе города Бердска и трех районов Новосибирской области: Новосибирского сельского, Ирменского, Ордынского и двух районов Алтайского края — Крутихинского и Каменского, — рассказывает сотрудник Музея города Новосибирска Константин Голодяев. — По перечню, в 51 населенном пункте нашей области в план затопления попали 10 307 дворов, из них полностью затоплено было 3249.

По данным историка, переселенцам в качестве компенсации выделили 40 млн руб. и разрешили брать для стройки вырубленный лес. Жители микрорайона «ОбьГЭС» рассказывают, что из того леса, что рос у Оби, полностью выстроен микрорайон «Плановый».

Вода «отъела» большой кусок Ордынского района, сделала из устьев Орды и Берди большие морские заливы. Один из крупнейших городов на месте будущего моря — Бердск. Его же и называют главной «жертвой» водохранилища. Старинный город, заложенный как острог в 1716 году, осенью 1956 года потерял весь исторический центр — от воды город отступил ближе к железнодорожной станции. В 2008 году, когда водохранилище особенно обмелело, из воды показались фундаменты старого города — на дне лежали черепки посуды и мелкая утварь.

Глава II. И хлынули воды

— Какая страсть была, бурлило всё! Поток всё сметал. Когда осталось совсем буквально чуть-чуть, это было что-то. И рвало эстакаду, краны ломало. Река бесновалась, ужас! Не хотела… В ночь, когда шло перекрытие, мы всем поселком стояли стеной. Чичер (снег с дождем. — Прим. ред.), холод. Мы стояли, смотрели, — вспоминает день, когда река стала морем, сибирячка Галина Ивановна Требунская.

В районе будущей ГЭС, тогда еще в поселке Левые Чемы, она с семьей поселилась в 1953 году. В тот год отец Требунской, работавший на нефтепромыслах на севере, посадил всю семью на пароход и приплыл по Оби в Новосибирск из Сургута. Конечной остановкой многодневного плавания Требунских стала Чернышевская пристань (сейчас это в районе Димитровского моста — там есть Чернышевский спуск). Семья ехала на большую стройку — на первую в Сибири гидроэлектростанцию.

К тому времени уже вовсю кипела работа: рыли котлован для ложа водохранилища у плотины, позже началась укладка бетона в основание плотины.

— Детьми бегали на котлован, ложились пузом и смотрели вниз — а там людишки крохотные, глубина такая, экскаваторы, машины, сварка идет, — рассказывает Требунская.

Больше года круглые сутки в основание плотины возили железобетонные «бабки» — они сейчас лежат в основании дороги, соединяющей две части Советского района по разным берегам реки.

— Машина едет по плотине — 2–3 куба везет. Подъезжает, разворачивается, пятится-пятится. А мы стоим на берегу, замираем. Кто его знает. Тормоза отказали — и всё. Машины под воду уходили. На самом краю грузовики поднимались на дыбы. Сбросит груз и ухнет на колеса. А шофер стоит на подножке с открытой дверью, чтобы чуть что спрыгнуть, — рассказывает Галина Требунская.

Вскоре после перекрытия на реке встал лед. А весной 1957 года море уже было полным — немногим меньше нынешних размеров, рассказывает Галина Ивановна.

До проектной отметки 113,5 метра водохранилище дошло еще спустя два года — в мае 1959 года ГЭС вышла на полную мощность.

Еще лет шесть к плотине прибивало торф, стволы сосен, рассказывает Анатолий Коновалов, два года работавший на ГЭС водолазом. Оставив работу подводника, Коновалов ходил по водохранилищу на катере «Дозорный» — берега и дно моря долго хранили следы прошлого.

— Помню старый Бердск, красивый был. Был [там] ресторан, каменная дореволюционная постройка — взорвали перед затоплением. Шесть на восемь метров плита осталась от потолка, лежала на дне, вся в рисунках расписана. Под водой лежит — и ничего ему не происходит, — удивляется Коновалов (этот материал впервые был опубликован пять лет назад, сегодня Анатолия Коновалова, к сожалению, в живых уже нет).

Глава III. Город у моря

Уже через полгода после перекрытия реки в Новосибирске был создан Академгородок. Бывшие сёла и деревни у берегов моря образуют Советский район, который за 60 лет, кажется, так и не освоился в составе большого города и считает себя особенным.

Гидроэнергетики уверены: без ГЭС и водохранилища Новосибирску не удалось бы сохранить рекордные темпы роста, в городе не появилась бы разветвленная система электротранспорта и даже не построили бы метро. С появлением плотины, кстати, началось и освоение пойменной части Новосибирска, которая каждую весну гарантированно оказывалась под водой.

Новосибирская ГЭС покрывает до 15–18 % потребностей НСО, но в пиковые периоды весеннего паводка выработка достигает уже четверти потребности региона, объясняет руководитель группы сопровождения энергетических рынков Новосибирской ГЭС — филиала ПАО «РусГидро» Денис Ивашкин (статья была опубликована пять лет назад, на сегодняшний день данные о сотрудниках ГЭС могут измениться). Но гидроэлектростанция позволяет создать необходимый резерв: традиционные ТЭЦ каждое лето идут на ремонт, а ГЭС, наоборот, увеличивает выработку энергии до максимальной.

Критики идеи строительства станции считают, что ради ГЭС пришлось отдать слишком большую территорию под затопление, а станция приносит слишком мало энергии — ее мощность после запуска всех семи гидроагрегатов составляла порядка 400 МВт (сейчас — 470 МВт). Безусловно, такие показатели не сравнятся с высоконапорными ГЭС Восточной Сибири — та же Саяно-Шушенская мощнее Новосибирской в 13 раз.

Важнейшей функцией ГЭС специалист тем не менее называет вовсе не выработку электроэнергии, а регулирование уровня воды в водохранилище и Оби — это необходимо рыбе обоих водоемов, речным судам, водоканалам Новосибирска и Бердска. Водохранилище обеспечивает 1,5-миллионный мегаполис и его спутник резервом воды даже в маловодные годы, а в периоды паводков спасает от разгула стихии. Когда в верховьях Оби на Алтае весенняя вода сносит мосты и дороги, плотина ГЭС принимает удар на себя.

— Приток воды с Алтая в июне 2014 года достигал 7,5 тыс. куб. м в секунду — это огромное количество, а мы обеспечивали сброс через гидроузел в нижний бьеф 5 тыс. куб. м в секунду, — рассказывает Денис Ивашкин.

— Вся область сюда едет отдыхать. Только в Ордынском районе по берегам больше 100 баз отдыха. Большинство заполнены, особенно в выходные дни, — радуется существованию моря и глава Ордынской районной администрации Владимир Колясников. Туристов привлекают красота здешних мест и рыбалка: осетровые, конечно, уже большая редкость, но леща, судака и щуку здесь ловят.

Всё побережье, начиная от Новосибирска, усеяно дачными и коттеджными поселками, близость к воде — показатель статуса, который автоматически дает внушительный коэффициент к стоимости участка.

В своей книге «Мифосибирск» известный писатель Игорь Маранин описал несколько народных легенд, связанных с Обским морем, о том, что при затоплении на дне остались храмы и корабли.

— Об Обском море ходит много легенд, в том числе и страшилок: и что храмы оставались на дне, и тюрьмы вместе с заключенными. Хотя, конечно, это не имеет отношения к реальности. Это фольклор, люди любят друг друга пугать, — говорит Игорь Маранин.

Обское море — это, безусловно, феномен для каждого новосибирца, первое море, с которым знакомится каждый родившийся в области. И им, безусловно, гордятся — настолько, что никто из местных не называет его водохранилищем.

— Жить без моря уже не можем, — констатирует Маранин.