«Я пришёл не для того, чтоб вы меня били!»: министр культуры встретился с актерами «Глобуса»

Утром 27 ноября в «Глобусе» министр культуры Новосибирской области Игорь Решетников встретился с коллективом театра. Кажется, зрительный зал «Глобуса» никогда не был настолько раздражён и раздосадован — министр стоял перед труппой и пытался успокоить их, однако коллектив негодовал и задавал провокационные вопросы о возможном увольнении директора Елены Алябьевой. На оба главных вопроса, которые интересуют коллектив, — сменят ли директора и как депутаты оказались в театре и начали требовать у Алябьевой написать заявление об увольнении — министр ответил расплывчато. НГС публикует стенограмму встречи «Глобуса» и министра Решетникова (с незначительными сокращениями).

Главный режиссёр Алексей Крикливый: <...> Я хочу поприветствовать средства массовой информации, спасибо, что вы с нами здесь, потому что ситуация очень интересная. Я хочу поблагодарить коллег, которые пришли к нам из соседних театров. Как вы помните, в воскресенье у нас состоялось экстренное собрание коллектива, на котором мы с вами, те, кто счёл это нужным, подписали ряд писем: одно письмо на имя губернатора, письмо на имя Александра Александровича Калягина — председателя СТДРК, письмо в полпредство и письмо в комитет по культуре. Есть уже ответные письма, но я думаю, что сейчас важно нам получить ту коммуникационную связь с нашим министерством, которое я благодарю, что вы сегодня здесь. Возможно, что я не буду сейчас долго выступать, и хотел бы предложить Игорь Николаевичу Решетникову прокомментировать ту ситуацию, которая сложилась в последнее время.

Министр культуры НСО Игорь Решетников: Во-первых, уважаемые коллеги, добрый день. Я сразу говорю, что приехал сюда для того, чтобы сказать и успокоить вас. Если бы вы меня позвали в воскресенье, я бы приехал в воскресенье. Меня, к сожалению, никто не позвал на эту ситуацию, поэтому сразу говорю, что ситуация, изначально которая есть <...> я надеюсь, никто не видел, не мог увидеть никакой бумаги, на которой подписано про увольнение или принятие кого-либо на работу изначально, и это самое главное.

Во-вторых, что касается, как я и говорил, что вопросы к хозяйственной и финансовой деятельности есть к театру, но это не касается ни в коем случае никакой части творческого процесса, который есть в театре.

Потому что есть вопросы, что вы единственный театр, который не выполняет дорожную карту по заработной плате, хотя деньги мы полностью даём театру, и это тоже вопрос.

Есть вопросы, связанные с тем, что театру выделяются суммы денег всё больше и больше, а театр захватывает меньше и меньше. Это тоже вопрос. И ещё есть вопросы, которые есть. Но эти вопросы не говорят, что мы снимаем директора. И если бы, я ещё раз говорю: если бы я хотел снять директора, вы знаете меня, я бы снял и уже бы поставил. Поэтому прежде чем что-то вот такое делать, я так думаю, надо всегда ещё и разговаривать. Но так как я говорю, я здесь. Я вчера не отказывался прийти, мне бояться нечего.

Театр — мы его уважаем, любим, ценим. Это один из лучших театров России, не только города Новосибирска. Здесь прекрасный творческий коллектив, поэтому я считаю, что каких-то угроз для работы театра никаких нет. Ни финансовых, ни хозяйственных, ни в смысле заработной платы и так далее. Поэтому я вот считаю, что вот таким образом если <...> я даже не знаю, что говорить-то. Театр как работал, так и работает, и никто не собирается вмешиваться в творческий, но в хозяйственно-финансовый [процесс] будем вмешиваться. Потому что я как учредитель это делать обязан. Цифры называть не буду, не хочу, но вопросы есть. Потому что мне непонятны некоторые вопросы, как выплачивается заработная плата, ещё там есть вопросы, у меня ещё вопросы есть. Они есть, пока ещё остаются.

Поэтому, уважаемые коллеги, но пока никто никого менять, снимать не будет. Никаких комиссий работать, как там говорили, никаких комиссий нет. Я как учредитель вам это говорю. Я ничего не создавал, приказов на эту тему тоже никаких нет, что какое-то расследование или ещё что-то, никто ничего расследовать не собирается. Вчера журналисты задавали вопрос по поводу того, что было собрание, будут ли какие-нибудь там <...> это ж глупость. Каждый человек имеет право задать вопросы, чтобы понять, что у него будет дальше. В этом нет ничего плохого и предосудительного. Вы имели такое же право, как и все остальные. Поэтому это нормальное явление, ничего в этом страшного нет.

В том, что ушли письма, тоже ничего страшного. На нас обратят внимание. Хоть с плохой, с хорошей точки зрения город Новосибирск ещё раз прославится. Ещё раз получит всплеск эмоций. И есть реклама положительная и отрицательная <...>. Лучше б её, конечно, не было, но она уже есть.

Да, коллеги, можете задавать вопросы. Я прошу извинить, у меня 10 минут максимум, потому что мне надо ещё ехать на совещание.

Актёр «Глобуса»: Здравствуйте! Я хочу спросить. Меня зовут Илья Паньков, я артист театра «Глобус». А скажите мне, пожалуйста: ситуация, которая произошла, я должен сделать вывод, что Елена Владимировна Алябьева обманщица, Алексей Михайлович паникёр, а мы подставлены и попали в жуткую ситуацию в связи с обманом, в который нас ввело руководство театра. Я так понимаю?

Решетников: Можно сказать, что никто не обманщик, никто не паникёр. Просто все оказались заложниками ситуации, потому что, я говорю, вы хоть один документ видели? Или он где-то был? Елена Владимировна уволена?

Голос из зала: Господин Старков приходил?

Решетников: Коллеги, ходить может кто угодно. Я вам ещё раз сказал фразу, которую я повторил изначально: хотел бы уволить — уволил.

Актёр «Глобуса»: Елена Владимировна нас обманывает?

Решетников: В каком смысле? Я с ней разговаривал, что это может привести к тому, что это будет увольнение. Но это не говорит о том, что <...>.

Актёр «Глобуса»: То есть она сделала из вашей фразы поспешный вывод?

Решетников: Может быть, и так. Она вас не обманывала. Мы на эту тему разговаривали. Но вы видите здесь Старкова?

(По залу прошёлся недовольный шёпот.)

Актёр «Глобуса»: Я не могу понять логику ваших ответов. Простите. Я не удовлетворён.

Решетников: Хорошо.

Актёр «Глобуса»: Может, у коллег будут более ясные вопросы на эту тему.

Сотрудница «Глобуса»: А по поводу того, что Елене Владимировне было предложено стать заместителем директора — это тоже ложь с её стороны?

Решетников: Нет, насчёт того, что в дальнейшем возможно и так — это нет. По директору никто ничего не определял и не решал. Никто <...> так ещё.

Сотрудник «Глобуса»: Почему какие-то неизвестные люди приходили в театр и что-то за закрытыми дверями чего-то <...>.

Решетников: Коллеги, они приходили со мной? С кем-то ещё?

Сотрудник «Глобуса»: Нет, подождите, они без вашего ведома просто пришли и, можно сказать, грубо угрожали директору?

Решетников: Нет, коллеги, я не знаю, кто, чего угрожал. Я сказал то, что сказал. И ещё раз считаю, что так если бы надо было уволить — уже бы уволили.

Сотрудники: Вы уже в третий раз говорите: «Если бы я захотел, я бы уволил». А на каком основании человека увольняют?

Решетников: Коллеги!

Сотрудник: Мы же не крепостные!

Решетников: Коллеги! Я ещё раз говорю, что без вашего обсуждения всё равно бы, без обсуждения с общественностью театральной не уволили бы.

(Недовольный гул в зале.)

Решетников: Коллеги, я понять не могу, я не оправдываюсь. Я пришёл, чтобы вас успокоить, чтобы вы нормально работали. Вы сейчас, вы понимаете, что театр должен быть рабочим и работать. Если бы что-то случилось — уволили или не уволили <...>. Никого не уволили, никаких приказов ни в министерстве, нигде нет. С Еленой Владимировной разговаривали нормально. В кабинете у меня тоже камеры есть. Разговаривали о том, что я уже говорил. Зачем это по второму разу?

Голос из зала: Можно спросить? Я не работаю в театре «Глобус», я приглашённый режиссёр, ставлю спектакли. Мне очень нравится этот коллектив, мне приятно с ним работать. У меня такая профессия, я логически мыслю. Я так понимаю: у вас состоялся разговор с директором, я это никак не комментирую, вы сами говорите, что был разговор об увольнении, после этого в театр приходят какие-то люди, которые заходят в кабинет, мы знаем их фамилии, и говорят, чтоб она освобождала его, потому что им надо приступать к работе. Я знаю, что <...> я сейчас договорю, как человек логически мыслящий эти два [события] я, конечно же, связываю. И у меня вопрос: если эти люди нарушают законодательство <...>.

Решетников: Нарушать может кто угодно. Елена Владимировна директор. Работает. Едет в командировку.

Голос из зала: А по вопросу? Будет ли министерство культуры выяснять, на каком основании эти люди от имени <...>.

Решетников: Я не правоохранительный орган <...>.

Сотрудница: Но подождите. Они просто пришли без удостоверения, люди со стороны, получается? Пропустили депутатов <...>.

Решетников: Люди пришли <...> я говорю <...>. Можно ещё раз <...> вы сейчас опять будете <...>.

Сотрудница: Людей с улицы просто так не пропустят. Значит, с чьего-то ведома <...>.

Алексей Крикливый: Вопрос в том, что эти ребята, люди, которые приходили, оставляют очень много комментариев журналистам. Можете это как-то прокомментировать?

Решетников: Ещё раз, Алексей, я ничего в отношении этого комментировать не буду. Я пришёл успокоить театр. Я сказал то, что я сказал. Уважаемые коллеги, я считаю, что сейчас и раньше театру ничего не угрожало и не угрожает: как работали, так и будете вы работать. То, что касается финансово-хозяйственной деятельности, как учредители мы можем решать. Вы должны получать заработную плату, театр должен работать, должно быть отопление, должны быть ремонты и всё остальное. Это касается моей стороны, учредителя как прежде всего. Правильно? Правильно, это, наверное, самое главное.

Голос из зала: А с каким настроением нам работать-то?

Решетников: А какое настроение у вас плохое? Чем оно вызвано? Уважаемые коллеги, давайте по второму кругу не ходить, я сказал то, что уже раз сказал. Я пришёл сюда не для того, чтоб вы меня там били или ещё что-то. Я нормально с вами разговариваю.

Сотрудник «Глобуса»: Мы-то не беспокоимся, коллектив работает слажено. И это прежде всего заслуга руководителя. Когда руководитель налаживает работу нормально <...> Мы хотим услышать истину, дыма без огня не бывает, а мы так ничего и не услышали. Заработную плату мы и так должны получать, как положено по закону.

Решетников: Ещё раз говорю, что <...>. Я даже не знаю, что повторить второй раз. Был разговор, есть вопросы. Вопросы, пока мы договорились с Еленой Владимировной, что встретимся в декабре. Об этом с ней проговаривали. Вот и всё.

Сотрудница «Глобуса»: Коллектив не устраивает возможность увольнения директора и замена его на другого человека.

Решетников: Я вам говорю: никто никого не увольняет и не меняет. Я сейчас не сказал, что такая возможность есть. Мы с ней поговорили, что всё пока откладываем до декабря и разговариваем. Никто никого менять не будет.

Голос из зала: Дорогие друзья, мне кажется, нужно дождаться, когда появится в театре Елена Владимировна, и собраться и поговорить, и услышать всё из первых уст. Тогда, я думаю, картина будет яснее. А сейчас какой смысл крутить в одном <...>. Уже в интернете всё посмотрели, прочитали. Финал-то ясен?

Женщина из зала: Нет, не ясен! Нам всем говорят, что у нас директор врун и лжец!

Решетников: Ещё раз говорю: директор не врун. Разговаривали на эту тему, она сейчас заболела <...>.

Женщина из зала: Вы хотели её уволить <...>.

Решетников: Я её не уволил. Если хотел бы уволить, уволил <...>.

Голоса из зала: На каком бы основании уволили? Вот мы что хотим услышать.

Решетников: Так я же не уволил!

Голоса из зала: Так вы завтра можете уволить! В декабре уволите <...>.

Решетников: Я не уволю!

Сотрудник «Глобуса»: Я хочу сказать, что сотрудники театра хотели бы <...>, потому что коллектив тянется. Правильно сказали товарищи, что процесс идёт и идёт. Нам не хотелось бы каких-то изменений. Потому что когда эти изменения проходят у любого театра, всегда плохо потом, понимаете? Тем более тот человек, которого хотели поставить, к театру никакого отношения не имеет.

Решетников: Уважаемые коллеги, я всё услышал, я вам сказал свою точку зрения.

Сотрудница «Глобуса»: Знаете, ещё пожелание и управлению культуры, и господам депутатам. Вам даны рычаги власти, так вы их направляйте в мирное русло, а не на тропу войны, потому что то, что сейчас происходит в театре, мне бы два дня в страшном сне не приснилось бы. Потому что это вторжение, это внедрение в частную территорию. Потому что у нас, у актёров, очень тонкая душевная организация. Потому что вместо того, чтобы сейчас репетировать, заниматься делами, мы вынуждены ходить на собрания, подписывать письма, думать о том, что у нас завтра будет с директором, что будет с театром, вместо того, чтобы думать о работе.

Решетников: Вы спокойно будете работать. Вы прежде всего государственное учреждение культуры, и государство за вас отвечает. В жизнь актёров и всего персонала театра никто не вмешивается и вмешиваться не будет, ухудшать условия работы никто не собирается. И как я уже сказал, никто сейчас никого не увольняет. Спасибо вам большое.

Голос из зала: Знаете, в чём самая большая проблема здесь? В том, что не было своевременно комментариев, потому что <...>.

Решетников: Я узнал о том, что собрание, от актёров очень поздно. Я, к сожалению, не читаю все гадости, которые пишут про меня, про вас всех, стараюсь не читать. Поэтому, когда мне позвонили, было уже поздно. Позвонили, кстати, актёры вашего же театра и позвали, но я уже просто не мог по времени приехать. Я был с мамой. К сожалению, она у меня болеет онкологией.

(Раздаются аплодисменты.)

Читайте также:

Не поделили «Глобус»

Театралы рассказали, как их терроризируют два политика — один из них пытался занять пост директора.