«Мы уже привыкли так жить»: как выглядит район, где дома соседствуют с гигантской свалкой и колонией (кадры с высоты)

В районе Гусинобродского тракта есть несколько небольших озер, зеленый лес и милые дачные домики с аккуратными огородами. Улицы здесь петляют между многочисленными садовыми обществами и радуют своими уютными названиями: Цитрусовая, Земляничная, Тополёвая аллея. И кажется, что место, где заканчивается Новосибирск и начинаются дачи, могло бы быть таким — чистым, тихим, идеально подходящим для жизни. Если бы не огромный Гусинобродский полигон, вечно забитая машинами пыльная трасса и сразу несколько исправительных колоний, подпирающих жилые дома заборами с колючей проволокой. Однако люди пытаются тут жить, а некоторые даже не хотят переезжать из этого, казалось бы, злачного места. Почему — рассказывает Ксения Лысенко в репортаже с окраины города.

Наибольший контраст с огромным Гусинобродским полигоном, раскинувшимся прямо у границы с селом Раздольное, в ближайших СНТ — «Зорька» и «Медик». Тихие улочки с дачными участками отделяют от свалки приблизительно полтора километра. Расстояние небольшое, но обитатели СНТ уверяют, что свалка им проблем не доставляет, по крайней мере, в этом году.

— Слава богу, пока держимся, всё хорошо. Ну свалка и свалка. А птицы — ну птицы везде бывают, куда ж их деть, — смеется встреченная нами дачница Тамара Ильинична. Разгар буднего дня, на залитых солнцем дачных сообществах почти нет людей. Тишину разрезают лишь крики птиц, которые кружат над полигоном вдалеке.

Самой большой городской свалке, которая ежегодно перерабатывает половину отходов Новосибирска, 59 лет. Дачные общества разрослись на Гусинобродском тракте позже. Наверное, поэтому такое неблагополучное соседство никого из дачников уже не удивляет, зато впечатляет приезжих: как можно иметь дачу рядом с вонючим и тлеющим полигоном?

— 36 лет я здесь, до нас вообще не доходит этот запах. Почему-то запах и дым всегда идут туда, на зоны — подростковую и взрослую. Все даже удивляются. Но разве мы бы тут жили, если бы всё так плохо было? — говорит Елена, старожил общества «Медик».

Ее дачный участок с домиком находится на улице Болотной в окружении других домов. Где-то ведется активное строительство, некоторые участки с дачами продаются и покупаются. Свободной земли, по словам Елены, поблизости нет. Сама она не жалеет, что когда-то купила здесь участок, тем более ей удобно доезжать до дачи — Елена живет на МЖК, а работает в ТЦ «Невский».

— Раньше свалка у нас часто горела, сейчас как-то не так, практически не горит. В последнее время и собак меньше стало, и вроде как будто мусор расти перестал. А раньше... Что там творилось! Очень страшно! У нас тут и зона, и кладбище, и чего только нет, господи! — эмоционально вздыхает Елена. — Но я не хочу уезжать, меня устраивает. Муж одно время уговаривал всё продать и купить коттедж ближе к морю. Я года два отбрыкивалась, а потом он сказал: «Молодец!» В общем не жалею.

Елена рассказывает, что недавно к ним в общество провели «зимнюю» воду для тех, у кого в «Медике» дома для круглогодичного проживания. Таких тут немало. Аккуратный двухэтажный дом со светлой крышей и пластиковыми окнами напротив огорода Елены недавно продали. По словам женщины, владелица — ее знакомая — просила за участок с недавно построенным домом 1,2 миллиона рублей:

— Я уж расспрашивать не стала, неудобно, вероятно, цену немного скинули. А так, в среднем, тут дачу с участком можно купить от 600 тысяч и до 1,2 миллиона рублей. Видите, покупают, не жалуются.

Также не жалуются и работники трассы, облюбовавшие павильоны вдоль Гусинобродского тракта, в районе остановки «Зеленодолинская». Это уже территория города — сквозь просветы между деревьями видна напоминающая гору свалка мусора. Но кажется, что работников павильонов с шаурмой и шашлыками, а также продавцов из тандырных и фруктовых киосков ничто не смущает. На пятачке перед их витринами кипит жизнь: останавливаются фуры, перекусить отправляются дальнобойщики. Прямо сейчас вдоль пыльной трассы, напротив поворота к полигону, выстроились три фуры.

Продавец цветов Людмила выделяется среди остальных — на ее товар покупателей нет.

— Дачники обычно останавливаются, ну а кто еще? Это же трасса. Но торговля идет неактивно, — расстроенно говорит Людмила, поливая пышные цветы гортензии.

На этом пятачке она работает только первый год, поэтому гари, дыма и неприятного запаха со стороны полигона, как это ни удивительно, не замечала.

— А свалка разве работает? Она же не функционирует вроде? А про птиц мне сказали, что их разводят специально, чтобы крыс не было. А то представляете, что бы здесь было? — Людмила отвлекается на пенсионерку, подошедшую к гортензиям: возможно, ей, наконец, удастся что-то продать.

Борьба с тараканами и жизнь без санузла. Как живут люди в доме рядом с полигоном

В районе женской исправительной колонии № 9 не так много жилых домов, а имеющиеся строения настолько сильно сливаются с окружающим пейзажем, что их легко перепутать с производственными корпусами, относящимися к ИК. Вот и дом № 1 по Гусинобродскому тракту издалека похож на очередную постройку ГУФСИНа. Только подойдя ближе к двухэтажке, можно заметить аккуратные огороды во дворике и пару детских велосипедов.

Так как двухэтажка находится на первой линии домов и почти примыкает к зоне, жители именно этого дома ощущают всю прелесть соседства с мусорным полигоном — расстояние от их квартир до свалки составляет чуть больше 200 метров.

— У нас прямо тут была помойка, во дворе. Колония рядом, свалка рядом, горячей воды нет, ну что еще сказать? — вспоминает старшая по дому Ольга Григорьевна, заселившаяся в дом-барак в 1980 году. С того момента мало что изменилось.

— Дом помазали да асфальт положили, — вздыхает пенсионерка.

В это трудно поверить, но в доме по-прежнему нет горячей воды. В квартирах даже отсутствует канализация. Выручают туалеты и бани, которые жильцы построили сами, за свой счет, рядом с бараком.

— Это раньше был склад при колонии. Еще тут были столовая и гостиница для всех мимо проезжающих. Мы заселились сюда в 20 лет, потому что при колонии работали. Я квартиру получила, потом Таня, потом Ольга Григорьевна, — рассказывает еще одна жительница барака, Юлия Михайловна.

До 40 лет она проработала в ИК-9, говорит, что носила погоны. Ее соседка Ольга Григорьевна тоже трудилась в колонии, правда, в отделе снабжения. Это жилье выдавали им по месту работы, но сейчас первых жильцов, бывших работников зоны, почти не осталось. Неликвидное жилье теперь заселяют приезжие из Алма-Аты и Иркутска.

Продать такие квартиры, появившиеся от объединения нескольких комнат, почти невозможно. По словам Ольги Григорьевны, соседка снизу продавала свою двушку несколько лет. Первоначально ценник составлял 1,8 миллиона рублей, но избавиться от нее удалось, лишь снизив цену до смешных 560 тысяч. Впрочем, продать свои квартиры ни Ольга Григорьевна, ни Юлия Михайловна даже и не надеются, поскольку их квартиры не приватизированы. Приватизировать неблагоустроенное жилье с протекающей крышей и ветхим полом желания нет. «А вдруг завалится?» — задается вопросом пенсионерка.

К коммунальным и бытовым проблемам добавляются неприятности из-за полигона — это вонь и бегущие в дом тараканы. Пару лет назад ситуация стала совсем невыносимой, дом буквально наводнили насекомые.

— Когда я варила компот и таракан у меня упал в компот, тут у меня уже терпение не выдержало. Сейчас опять, говорят, появились, свалка же рядом! Ну как: не потравишь — мы тут все задохнемся из-за них, а если потравишь, еще терпимо, — продолжает старшая по дому. — А свалка эта постоянно горит, но сейчас хоть приглушают, что ли. А один год так горела страшно, что мы света белого не видели. Город задыхался, а мы тем более, хоть противогазы надевай.

— Как мы здесь живем — комедия сплошная! — горько ухмыляется Юлия Михайловна. — Туда-то, на свалку, деньги выделяют, но дезинфекцию никакую не проводят. У нас тут уже однажды даже крышу вскрывали, потому что тараканы чуть с потолка не сыпались! РебЕнка кладешь спать и ушки ему ваткой закрываешь, чтобы тараканы не лезли. Что уж говорить, холодильник открываешь, а там тоже тараканы! Как они туда попадали?

Есть еще проблема со стаями бездомных собак. Зимой детей, спешащих на автобус в школу (ближайшая — в Октябрьском районе, на улице Лазурной), приходится провожать, а пару раз — даже отбивать от агрессивных животных.

Жительницы домика № 1 говорят, что колония рядом им совсем не мешает («примелькалась уже»). Но беспокоит запах свинарника на территории ИК, при смене ветра ароматы с помойки сменяет запах местного животноводческого комплекса. Несмотря на это, женщины опасаются, что их дом может выкупить «кто-то крутой», снести, и тогда жители неприватизированных квартир совсем останутся без жилья. Терять крышу над головой, пусть и вечно протекающую, им не хотелось бы.

В домах на Зеленодолинской (полкилометра до полигона) ситуация выглядит лучше, чем в злосчастном бараке рядом с женской колонией. Есть горячая вода, слив и канализация. К тому же отчасти жильцов спасает здание ИК, которое возвышается прямо над их домами. Смогом с горящей свалки накрывает, в первую очередь, зону, а во дворах стареньких трехэтажных домов, как говорят местные, чисто и тихо.

В этом убедились и мы сами. Жители трехэтажек как могут украшают участки перед своими подъездами, а недавно рядом с домом № 24 по улице Гусинобродский тракт даже установили новые уличные тренажеры, где вовсю играют дети. Контраст впечатляет — тренажеры стоят сразу под забором и вышкой охраны.

— У нас тут в основном все из колонии живут, кто когда-то работал. Я жила там дальше на Зеленодолинской, в 1956 году пошла в первый класс. Потом работала в подростковой колонии, у нас тогда усиленный режим был, — машет пенсионерка Раиса Петровна в сторону воспитательной колонии, которая скрывается за ее домом. — То есть сроки были 10 лет и более. Убийства, разбой… Сейчас общий режим стал, я не знаю, какие ребята там содержатся. А дальше я двадцать лет работала в «девятке», тут же. Живая, не битая.

Она не планирует менять место жительства, не уверена, что ее квартиру, пусть и приватизированную и благоустроенную, кто-то купит. Да и самой ей расставаться с жильем и небольшим огородом, разбитым под его окнами, не хочется.

— Мы уже привыкли так жить. Тишина, безобразия такого нет. А колония за забором, мы тоже к ней уже привыкшие. Соседи спокойные, тут в основном пожилые живут. А алкоголики, даже если и есть, то они тихие. Выпьют у себя дома, и всё, — добавляет Раиса Петровна.

Она сидит на стульчике рядом с местным магазином, говорит, что ждет, когда завезут горячий хлеб: он появляется тут ежедневно по расписанию. В этом же магазине — хорошо известная местным пивнушка, и, несмотря на рассказы пенсионерки о том, как тихо и спокойно в их дворе, сейчас здесь довольно шумно — выясняет отношения явно не трезвая парочка.

— Я сюда приехал из города, а все наоборот рвутся туда, — это говорит Сергей, чей дом расположен подальше от магазина и ближе к частным домам в СНТ. — Жил раньше на МЖК, тут живу 12-й год. Не жалею, а что жалеть?

Его больше беспокоят пробки на трассе, чем полигон и колония.

— Так говорили же, что помойку перенесут, разве нет? Говорили же, что перенесут за город, куда-то за Раздольное. Ну вот мы и ждем.

Впрочем, переноса полигона жители окрестных домов вряд ли дождутся. Еще зимой мэр Анатолий Локоть заявил, что Левобережный полигон в районе Хилокского рынка уже переполнен, а значит, расширение ожидает Гусинобродскую свалку. Ее планируют увеличить за счет участка, который закреплен за полигоном. Таким образом, Гусинобродский полигон прирастет в размерах и выйдет за черту города.

В прошлом году мы посетили еще одно злачное место на карте Новосибирска — Хилокский полигон. Немногочисленные обитатели домов в районе свалки, рынка с дурной славой и кладбища рассказали нам, как мечтают продать свое дешевое жилье и уехать куда-нибудь в село.