Тайм-аут: «Красный факел» показал спектакль-стрим про уставшую женщину Люду. Театра вы здесь не увидите

В театре «Красный факел» состоялась премьера спектакля «Тайм-аут» питерского режиссера Петра Шерешевского по пьесе драматурга Марины Крапивиной. Перед показом режиссер предупредил журналистов, что театра здесь можно и не увидеть — будет немножко опера, немножко кино. Актеры играют под прицелом видеокамер, а трансляция идет на большом экране. Спектакль про Люду — ей за сорок, она работает соцработником: немного уставшая, слегка влюбленная, почти простившая и совершенно растерянная. По закону жанра — конечно же, одинокая. Советы и указания, как быть и что делать, звучат в ее жизни как музыка. Уже раздражающая, надоевшая — можно выключить, но не знаешь, где кнопка. Так что проще пойти танцевать, а там будь что будет. Корреспонденты НГС побывали на спектакле — реалити-шоу, которое мы смотрим каждый день, можно и не включать телевизор.

«Тайм-аут» — так называется премьерный показ спектакля театра «Красный факел» питерского режиссера Петра Шерешевского. Спектакль поставлен по пьесе молодого драматурга Марины Крапивиной. Главную роль сыграла актриса Ирина Кривонос — по словам режиссера, это тот случай, когда спектакль для актрисы, а не наоборот.

Значение слова (если быть точным, даже двух слов) тайм-аут — отдых, передышка, промежуток времени, чтобы перевести дух. В этом спектакле героиня как будто хочет, но не может себе позволить остановиться в поисках — то ли ответов на вопросы про свое детство, отрочество и дальше по тексту, то ли вопросов, которые хочется задавать снова и снова, чтобы понять, как же жить дальше.

Кажется, что ты просто устал, как говорят, замотался. Живешь, как все: дом (выросла дочь-красавица, хоть и без отца), работа (меня ценят на работе, я делаю важные вещи), личная жизнь (она точно есть, но у кого все гладко). Только порой хочется взять тряпку, стереть все некрасивое и написать заново.

Режиссер спектакля, отвечая на вопрос, о чем все это, сказал грубо, но доходчиво: показать нашу жизнь через жизнь одинокой несчастной тетки, хотя вообще-то каждый из нас иногда — эта одинокая несчастная тетка. Спорить трудно, да и зачем.

Люда идет в супермаркет, покупает продукты, тащит баулы по заснеженному Обскому морю (во всяком случае это так тяжело, тоскливо и монотонно, что по-другому и не представляется). Потом стучится в дверь к бабушке, которая не слышит, потому что у нее орет телевизор. Пшено Люда купила не по той цене — Лидия Афанасьевна ее просила в том магазине, где на крупу акция. Бабушке нужно несколько тонн пшена скормить голубям, чтобы сыну отпустили грехи на том свете.

Другая подопечная пожаловалась на то, что на месте бюджетной парикмахерской теперь дорогой салон, и Люда решила сделать доброе дело (ведь она была парикмахером), но благими намерениями... Начальница в «райсобесе» (так слегка иронично называют место работы Люды) говорит, что нечего ныть, это ваша работа и вообще надо брать себя в руки и искать креативный подход к работе.

Отношения с мужчинами — сквозная тема спектакля. Да и как ее обойти, когда речь про одинокую женщину, у которое все-таки еще есть шанс. Тут и безразличие отца после смерти матери, безумная, но безответная любовь к мужчине вдвое старше, случайный ребенок от первого встречного и придуманная самой себе (взрослой разумной женщине) история с нелепыми романтичными переписками.

Спектакль — как будто сеанс психоанализа, в котором наверняка каждый зритель задаст свои вопросы и, может, даже найдет ответы. Оценить и понять все сразу здесь невозможно и вряд ли получится связать происходящее в какую-то логическую цепочку. Реальная жизнь как в каком-то сне, только проснуться не получается.

В пьесе драматурга все это переплетено со скандинавской мифологией. Норны — три женщины, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира и людей: Урд — прошлое или судьба, Верланди — настоящее и становление, Скульд — будущее или долг.

Эти три дамы не хотят уступать друг другу и как будто все время спорят о том, кто сейчас будет главной.

Люда, как и все мы (в какой-то момент одинокие несчастные тетки), хочет хоть чуточку того самого счастья, которое, как говорит один из героев спектакля, дается не всем, кто бы что ни делал. Это просто лотерея, в кого-то попадет, кого-то минует. В погоне за этим счастьем мы просто стремимся к общему знаменателю.

— Зато у нас теперь есть семья, — говорит Люда сама себе после того, как в ее жизнь вернулся полуженатый отец ее дочери. — Мы будем вместе ходить на лыжах, ездить в магазин и что-то там покупать.

Вся эта атмосфера вечного супермаркета с монотонными пикалками на кассах, жизнь под прицелом камер — у всех на глазах, с одобрением или осуждением, советами, лайками или дизлайками в соцсетях, порой кажется такой никчемной.

Как будто мы все ждем какого-то (нынче модное слово) триггера. Кажется, у Люды было несколько таких попыток. В конце концов она снимает с себя эту дурацкую лицемерную униформу, под которой всё так неожиданно естественно и прекрасно. И пусть будет неверный шаг, но ведь невозможно все просчитать и не ошибиться.

Ирина Кривонос говорит, что конец спектакля — о хорошем, нужно жить дальше, а как иначе? Действительно, главное, разглядеть в этой жизни — уставшей одинокой тетке — безумно красивую женщину. Принять ванну, надеть красное платье, а потом танцевать так, будто тебя никто не видит. Пусть даже это будет сольный танец.

Что еще почитать про театр?

Что происходит за кулисами оперного театра — изнанка балета оказалась трогательной, тревожной и сексуальной.

Полтора часа ужаса: журналист сходила на премьеру спектакля про странное детство — зрителям хотелось кричать героям, что так нельзя.

Зулейха открыла глаза — в «Старом доме» поставили откровенный спектакль по известной книге.